Цитаты о снятии блокады ленинграда. Ольга берггольц - блокадная муза ленинграда. Девять страничек. Страшные строчки

Семьдесят один год назад завершилась блокада города Ленинграда, советские войска прорвали блокадное кольцо немецко-фашистских войск, закончились 872 дня блокады. 27 января официально отмечается День полного освобождения советскими войсками города Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими войсками (1944 год). Сложно сегодня понять и представить, что было тогда.

Небольшая подборка стихов посвящена блокаде Ленинграда. Приз в 1000 стихобаллов за стихотворение «Блокада» и посвящение перечисляется Валерию Таирову.

Фото. Жители блокадного Ленинграда набирают воду, появившуюся после артобстрела в пробоинах в асфальте на Невском проспекте, фото Б. П. Кудоярова, декабрь 1941

Памяти павших посвящается

Лидия Фогель

Мне казалось,
я помню всё это:
сорок первый, жаркое лето,
и мальчишек живых, невредимых,
не вернувшихся с фронта, родимых.
Мне казалось,
я помню всё это:
лай собак, заключённых, и гетто,
грязь бараков, надрывные стоны,
и конвейером эшелоны,
и немецкую ругань и хохот,
и стрельбы нескончаемый грохот,
денно - нощно дымящие печи,
обречённых поникшие плечи.
Гололёд.
И замёрзшие трупы.
Хлеб по карточкам.
Изредка крупы.

Без воды, без еды и без света,
от рассвета и вновь до рассвета
чётко помня: ни шагу назад,
выживал, как умел, Ленинград.
И горела Хатынь живою,
повязав всех единой судьбою.
И кричали от ужаса дети,
задыхаясь в объятиях смерти.

Двадцать шесть миллионов погибших.
Двадцать шесть - за пять лет,
не доживших...
и не встретивших день Победы.
И девятого мая деды,
тяжело ступая ногами,
надевают пиджак с орденами,
и идут на парад ветеранов.
День Победы - один
во всех странах.

Владимир Кухарь

К 69-летию снятия блокады Ленинграда...

Кто-то помнит об этом со школьной скамьи,
Кто-то – с первых ступеней детсада...
В необъятной стране нет, пожалуй, семьи,
Где не знают, что значит – БЛОКАДА...

Про разруху и голод, про жизнь без прикрас,
Про спасение Летнего сада...
Мы вдыхаем, как воздух, правдивый рассказ
О суровой судьбе Ленинграда.

Из музейных архивов, из фильмов и книг
Про блокадные дни или ночи...
Я ни разу не слышал про тяжесть «вериг»,
Кровь за кровь – в череде многоточий.

Пискарёвские плиты – священный гранит
С миллионом непрожитых жизней...
Имена, словно знамя на теле, хранит,
Как присягу на верность Отчизне.

Вскоре – семьдесят лет с той жестокой поры,
Но не скоро затянутся раны...
Каждый год, в небеса отпуская шары,
В землю кланяюсь Вам, ВЕТЕРАНЫ!

Рассказ блокадника

Валерий Таиров

Рассказ блокадника

***************** Ольге Берггольц

Я – ровесник блокады,
Это значит – войне:
Был рождён в Ленинграде
В сорок первой весне...

Лишь три месяца мирных,
И пошла круговерть:
В коммунальных квартирах –
Голод, холод и смерть!

Отбивался я криком,
Запелёнут до пят...
Рвался немец блиц-кригом
Взять Неву, Ленинград.

Рвались в стенах снаряды,
Бомбы – в стылой реке –
И казалось, что рядом,
Враг был - невдалеке...

В тишине думать лучше
О простейших вещах –
Как господствовал Случай:
И казнил, и прощал!

Фронт держал оборону,
Дом от взрывов дрожал...
И висел в небе чёрном
Колбасой дирижабль...

Коммуналка, Фонтанка,
Мать – в больнице врачом…
Жизнь проехалась танком...
Хлеб... Ещё-то – о чем?

О невиданных бедах,
Разведённых мостах?
Нет важнее Победы,
Побеждающей страх!

Чем прогневались боги?
Или мы так плохи`?..
Вновь блокадные Ольги*
Я читаю стихи.

В память прошлое вбито,
Но вопрос не закрыт,
Что «Ничто не забыто,
И никто не забыт!..»

Не положено плакать –
Лишь усталым глазам,
Отступленье атакой
Уготовано нам!..
……………………….
Я дожил… Что наградой?
- Позабыть о войне?
Позабыть о блокаде?
Да по силам ли мне?!

Вспоминать это надо,
Чтоб для радости жить –
Как пожар Ленинграда
Приходилось тушить.

Страшен стук метронома:
Как услышу опять –
Тянет выйти из дома, -
Скоро ль будут стрелять?

Был рождён в Ленинграде
В сорок первой весне,
Я – ровесник блокады,
Это значит – войне...

* - Ольга Фёдоровна Берггольц – блокадная поэтесса
16 мая 2010 года - было 100 лет со дня рождения О.Ф. Берггольц

Валерий Таиров

*** Блокадникам Ленинграда, моей маме – Таировой Анне Петровне, бабушкам - Александре Васильевне и Анисье Фёдоровне, которые в осаждённом Ленинграде сохранили жизнь мне, тогда ребёнку, родившемуся в марте 1941 года:

Выжить – цель и обычная участь,
Чтоб пером нацарапать повесть,
Как в одних умирала трусость,
Как в других просыпалась совесть...

Только выжить – всего-то и надо,
Старый очень, неважно, иль молод…
Им, блокадникам. жаль Ленинграда,
Холод страшен был – внутренний холод!

Снова жизнь здесь боролась со смертью,
Встав за грань и порог истощенья
Тягой к жизни стегала, как плетью,
У врагов не моля снисхожденья!...

Умирали за Родину роты
И не слышали сводок хвалебных.
Умирали, ползли на работу
Для победы и... карточек хлебных.

Знал художник, поэт подворотен
Город тёмный не виден из рая!
На последнем из сотен полотен
Рисовал город свой, умирая...

Гневным стоном сирены завыли –
В небе тучи стервятников снова!
Как ладонями город прикрыли
Тучи – словно молились покрову...

Нет воды. Утром будет молитва,
Шёпот тихий сухими губами –
Лишь о будущем (каждый день – битва),
О Победе своих над врагами.

Нет вина на печальные тризны.
Смерть привычна. Жестоки итоги –
Жизнь ушла на Дороге их жизни,
А другой не бывает дороги…

На Фонтанке лёд – стылая корка,
Только чёрные пятна местами:
Санки с трупом – везут их из морга
Под слепыми от горя мостами.

И не знает блокадная пресса,
Кто в тех санках – блокадный подросток?
А быть может, ушла поэтесса
Или Мастер – упал, умер просто...

Нет, не выжить, окопы не роя...
Сколь героев в родимой отчизне?
Жертвы мы, или, может, герои?
Всё равно – каждый тянется к жизни!...

Метроном – звука точного сила,
Пострашней поднебесного грома,
И, когда бы меня ни спросили –
Слышу, чувствую стук метронома!

Не хотелось погибнуть нелепо,
Быть убитым фашистским снарядом…
Бомбы падают гулко и слепо -
ДО СИХ ПОР, КАК МНЕ КАЖЕТЕТСЯ, - РЯДОМ...

Не бомбите меня! НЕ БОМБИТЕ!
Говорят, что сегодня мой праздник?!
Повезло… Вот он я – жив, смотрите!
Я зовусь страшным словом – БЛОКАДНИК!

Вспоминают блокадные дети,
Зализавшие раны подранки.
Вот и я вспоминаю дни эти –
Берега лет военных Фонтанки!

Как мне вспомнить всё это хотелось:
Всю блокадную, страшную повесть,
Где в одних просыпалась смелость,
А в других просыпалась совесть!

* - рис.[рисунок] свой

Блокадное

Александр Трубин 148

Она несла в худой руке
Кусочек сахара блокадный,
А ты был в близком далеке,
А рядом - отзвук канонадный.
Чуть меньше тысячи шагов
Идти до госпиталя было,
Но каждый шаг, как сто веков.
И с каждым - сила уходила.
Казалось, лёгкое пальто
Потяжелело «дестикратно».
И на весь мир не знал никто
Дойдёт ли женщина... обратно.

В поезде

Владимир Сорочкин

У женщины в поношенном наряде
Соседей не осталось по купе.
Читает о блокадном Ленинграде
И прижимает девочку к себе.

Скрывая слёзы, плачет, но, спросонок
Два кулачка вытягивая вверх,
С улыбкой просыпается ребёнок,
И тишина струится из-под век.

Ленинградцам

Михаил Калегов

Отскочило упругой горошиной,
прокатилось по хрупкому льду
счастье, пеплом седым припорошено,
да часы отбивают беду.

Метронома глазницы провалены,
меж домов бродит каменный гость.
Лишь тепло из дырявеньких валенок
вытекает и стынет как кость.

Не помогут Казанский с Исаакием,
сиротливый, озябший причал.
То Нева, повидавшая всякое,
в душу мерно вливает печаль.

Двести грамм в зачерствелом кирпичике,
с отрубями ржаная мука.
Сеть морщинок на детское личико,
всё костлявая ближе рука.

Догорает щепой неутешною
еще помнивший деда сервант.
Голод теткою зело кромешною.
Соль да спички – скупой провиант.

Ленинграду

Марина Рудалёва

За тебя, мой город, за тебя,
Не скрывая слёз, шепчу молитву.
Ты, как Феникс, вышел из огня,
Одолев врага в блокадной битве.

Сколько надо выплакать слёз,
Чтоб утешить печаль твою
Об ушедших в блокадный мороз,
И о выживших на краю.

Сколько надо болеть душой
О разбитых мечтах твоих...
Не они ли каждой весной
На могилах цветут седых.

Пискарёвская тишина.
Метронома глухой отсчёт -
Здесь покоится та война,
Не сломившая твой народ.

Будете когда на Пискарёвском

Орехова Галина Григорьевна

Будете когда на Пискарёвском,
По Аллее Памяти пройдитесь,
Кланяясь с гвоздикой папироску
Деду моему вы положите.

Танк подбит был вражеским снарядом,
Повернув истории так вехи.
В нём сгорел тогда под Ленинградом-
Пётр Никонорович Орехов.

Вне конкурса

Блокадный подарок

Лариса Семиколенова

Пусть в доме будет чисто и светло.
И пусть любовь сердца оберегает.
И хлеб и соль за праздничным столом
По праву своё место занимают.

И уважаем будет тот народ,
Кто сохранил рецепты вековые,
И пусть чурек, лепёшку он печёт
Иль каравай горячий с пЕчи вынет.

Богат, разнообразен, многолик
Мир хлеба на прилавке в магазине.
Кто бородинский чёрный есть привык,
А, может, рижский выберут другие.

Бывает, что кусок не доедим
И голубям на корм отправим крошки.
Но голод лишь однажды пережив,
Опять блокаду вспомнят, как нарочно.

Меня одна растрогала до слёз
История в блокадном Ленинграде:
Двум девочкам однажды довелось
Бесценную доставить маме радость.

Не розы, не духи, не шоколад -
Но был подарок этот всех важнее:
От скудной паечки три дня подряд
Кусочек маме отделять сумели.

И, спрятав от самих себя наверх,
Хоть съесть его хотелось им до дрожи,
Свою любовь в Международный день
Приподнесли на маленьких ладошках...

Пусть никогда не будет больше войн!
Пусть голод не придёт в твои селенья!
Пусть будет хлеб! Всего дороже он.
И перед ним склоняю я колени.

Рецензии

Вчера удалось попасть на творческий вечер Александра Городницкого, которому уже 84 года, но он прекрасно исполнял свои песни и читал свои стихи более двух с половиной часов.
Не могу не добавить его стихотворение о блокаде Ленинграда, потому что стихотворение настоящее, а не придуманное.
Александр Городницкий

СТИХИ НЕИЗВЕСТНОМУ ВОДИТЕЛЮ

Его разглядеть не сумел я, из кузова глядя.
Он был неприметен, как сотни других в Ленинграде, -
Ушанка да ватник, что намертво к телу прирос.

Водитель, который меня через Ладогу вез,
С другими детьми, истощавшими за зиму эту.
На память о нем ни одной не осталось приметы.
Высок или нет он, курчав или светловолос.

Связать не могу я осколки из тех кинолент,
Что в память вместило мое восьмилетнее сердце.
Лишенный тепла, на ветру задубевший брезент,
Трехтонки поношенной настежь раскрытая дверца.

Мир блокадной поэзии сложен, разнообразен и противоречив. Пытаясь в нем разобраться, мы оказываемся перед необходимостью его упорядочить, чтобы понять, почему эти литературные свидетельства так разительно отличаются друг от друга. Иногда сложно поверить, что они описывают общую историче-скую ситуацию, написаны людьми, переживающими одну и ту же катастрофу.

В первую очередь, среди этих текстов есть стихи, которые создавались с ориен-та-цией на «гос-заказ». Для таких поэтов, как Николай Тихонов, Ольга Берг-гольц, Вера Инбер, первой задачей было создать такое высказывание о блокад-ном опыте, которое бы целиком совпадало с потребностями советской военной пропаганды. В их текстах блокада изображается как испытание, которое необ-хо-димо и возможно преодолеть методом коллективного усилия, коллективного напряжения коллективной же воли, — так возникает аллего-ри-ческое внеинди-видуальное тело города-фронта, страдающего, но главным образом сражаю-щегося и по-беждающего.

Именно такой блокада предстала в публикации — будь то газета, брошюра, от-крытка или, допустим, блокадный водевиль. Постепенно индивидуальное стра-дание вообще вытеснялось. Так, даже желание изо-бразить бло-кад-ный опыт как трагедию (безусловно, оптимистическую) не сов-пало с ви́-дением властей: они отказались от его вер-сии сценария для важней-шего доку-менталь-ного фильма «Ленинград в борьбе » (1942), в котором речь в итоге шла в пер-вую очередь о преодолении и торжестве ленинградской воли.

Блокадные поэты, связанные с поисками ОБЭРИУ ОБЭРИУ («Объединение реального искус-ства») — литературно-театральная группа, существовавшая с 1927 года до начала 1930-х годов в Ленинграде. В нее входили Констан-тин Вагинов, Александр Введенский, Даниил Хармс, Николай Заболоцкий и др. , — Геннадий Гор, Павел Зальцман, Дмитрий Максимов, — также как и авторы, следо-вавшие иным сти-листическим традициям, — Татьяна Гнедич, Наталья Крандиевская, Даниил Андреев, рассматривали блокаду в первую очередь как гуманитарное круше-ние, ката-строфу отдельно взятого человека, попавшего в тиски агрессивной бесчело-вечной государственности. В этих стихах показан блокадник — беспо-мощ-ный, дезориентированный, но до последнего не желаю-щий отказываться от своего «я», от своего языка.

Для того чтобы передать такую степень исторической боли, которая превосхо-дит возможности языка, необходимы были приемы и воззрения, пересматри-вающие самые основы отношений субъекта, поэтического языка и отображае-мой действительности. В предвоенном Ленинграде существовала категория авторов, склонных и смеющих задумываться над этой проблематикой, — это круг ОБЭРИУ, именно поэтому поэтические свидетельства Гора, Зальцмана и Максимова производят такое мощное и мучитель-ное впечатление: поэты этого направления обладают инструментарием для того, чтобы показать тотальность распада, которой подвергается блокадник. Однако, казалось бы, более традиционные в своей стилистике Наталья Кран-диевская и Татьяна Гнедич, со своим усилием защиты частного и эстетиче-ского про-стран-ства от вторжения, также производят щемящие, странные тексты несоот-ветствия, где в аду, в пустоте и тьме происходят душераздираю-щие попытки налаживать свой отдельный мирок: читать Диккенса с жуком, обсуждать с кры-сой Рембрандта.

Следующей структурообразующей категорией можно считать вре-менную перспективу: стихи, написанные во время блокады, разительно отли-чаются от стихов, написанных после, по памяти или даже по памяти Другого, как это происходит в стихах, которые пишутся о блокаде сейчас.

Послеблокадная поэзия ставит перед собой задачи реконструкции и реставра-ции, причем реконструируются и блокадная память, и блокадная личность. Самым ярким примером тут опять оказывается поэтическая работа Берггольц, чья творческая идентичность настолько связана с блокадой, что забвение вос-принимается ею как трансгрессия, как предательство, а не как вынужденное обезболивание.

В послеблокадных стихах Глеба Семенова и Вадима Шефнера мы наблюдаем анализ юношеской травмы: блокада не отпускает, но и не выдает себя, свои ужасные смыслы. С этим, возможно, отчасти связаны поздние опусы Гора и Шеф-нера в области фантастики, где аллегоризация и абстракция становятся основными приемами для неназывания пережитого ужаса. Так, все более аб-страктными с годами становятся сновидческие руины блестящего блокадного художника и поэта Павла Зальцмана.

Задачи поэтов, воспроизводящих катастрофу в режиме постпамяти, естествен-но, совершенно отличны от того, как работали очевидцы и выжившие. Задача этих недавних текстов — восстановление, проявление и возобновление голосов блокады, различные способы наведения диалогических мостов между совре-мен-ной аудиторией и пластом истории, отделенным от нас десятилетия-ми идео-логической цензуры и самоцензуры свидетелей, задавленных кошма-ром памяти. В то время как слишком медленно (но все же) появляются попыт-ки научного осмысления этого материала, актуальное искусство до последнего времени сторонилось блокадного архива. Дьявольская разница между научной работой и художественным текстом заключается в неизбежности авторской позиции: обращаясь к историческому материалу сегодня, художник должен быть видимым, оставаясь при этом прозрачным. Литературные опыты Елены Шварц, Виталия Пуханова, Игоря Вишневецкого , Сергея Завьялова — это попытки воплотить , причем при сходстве фактуры и точки зрения жанровые рамки совершенно различны.

75 лет назад, 8 сентября 1941 года, началась почти 900-дневная страшная блокада Ленинграда. Уходит поколение фронтовиков, уходят блокадники, зато появляются фальсификаторы истории, сочиняющие ядовитые мифы об этом великом и страшном времени. Михаил Иванович Фролов , доктор исторических наук, воевавший на фронтах Великой Отечественной, и диакон Владимир Василик , доцент СПбГУ и Сретенской духовной семинарии, разбирают три наиболее часто встречающихся мифа в отношении блокады города на Неве.

Миф первый:
Гитлер не хотел брать Ленинград
и даже не хотел его разрушать

Ленинград, как одна из основных целей войны, определена в плане «Барбаросса» по настоянию Гитлера. Фюрер неоднократно подчеркивал необходимость взятия Ленинграда в первую очередь. В протоколе совещания Верховного командования вермахта 3 февраля 1941 г. по поводу плана «Барбаросса» указывается: «Фюрер в общем и целом с операциями согласен. При детальной разработке иметь в виду главную цель: овладеть Прибалтикой и Ленинградом». 14 июня 1941 г., то есть непосредственно перед нападением на СССР, Гитлер вновь назвал взятие Ленинграда «одной из решающих оперативных целей войны». Фельдмаршал Паулюс позднее писал: «Особое значение в планах ОКВ придавалось взятию Москвы. Однако взятию Москвы должно было предшествовать взятие Ленинграда. Взятие Ленинграда преследовало несколько военных целей: ликвидацию основных баз русского Балтийского флота, вывода из строя военной промышленности этого города и ликвидация Ленинграда как пункта сосредоточения для контрнаступления против немецких войск, наступающих на Москву».

Однако была и другая причина. Гитлер смертельно ненавидел Ленинград, как бывший Санкт-Петербург - столицу русских царей и гнездо русского империализма.

Первоначально после быстрого захвата Прибалтики и выхода к Пскову в немецких войсках господствовала эйфория. 10 июля началось наступление обоих корпусов 4-й танковой группы под командованием Лееба. Было решено преодолеть расстояние от Пскова до Ленинграда примерно за 4 дня. Это был так называемый «рейд» около 300 км, потерпевший крушение. Противник уперся в непробиваемый Лужский рубеж и вдобавок попал под фланговый удар советских войск под Сольцами. Как отмечал военный историк ФРГ генерал вермахта Б. Мюллер-Хиллебрант, «противник перешел к упорной обороне», что основательно изменило не только положение воюющих сторон, но и соотношение сил.

18 августа главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал В. фон Браухич представил Гитлеру меморандум, в котором обосновал неотложность задачи наступления на Москву. «Эффект был подобен взрыву», - приводит У. Ширед слова генерала Гальдера. Взбешенный Гитлер 21 августа издает директиву, в которой указывает, что важнейшей задачей до наступления зимы на севере является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. А 22 августа, то есть на другой день, он уточняет в письме военному руководству, что «завоевание Ленинграда..., также как и овладение индустриальными областями Украины, рассматривается как центральная часть войны». Можно приводить еще многие свидетельства о том, что планы Гитлера в конце концов сводилась к неизменному желанию тем или иным путем овладеть Ленинградом.

В конце августа возобновлялось немецкое наступление на Ленинград, которое не достигло поставленных целей в результате ожесточенного сопротивления советских войск. Бои на дальних и ближних подступах к Ленинграду в июльско-августовские дни полны примеров массового героизма, мужества и отваги советских воинов. Большими потерями платили немецкие войска за каждую захваченную пядь ленинградской земли. 24 августа фон Лееб записал в журнале боевых действий: «Заметно, что дивизии потеряли свои лучшие силы». Действительно, только 18-я армия по немецким данным потеряла 2035 офицеров и 56700 солдат и унтер-офицеров, получив на пополнение всего 304 офицера и 25578 унтер-офицеров и солдат. Её личный состав уменьшился на 32853 человека. Сила же сопротивления наших войск непрерывно возрастала. Если до 10 июля среднесуточный темп продвижения вражеских соединений составлял 25 км, то позже он снизился до 5 км, в августе упал до 2,2 км, а в сентябре до 1,25 км.

План «Барбаросса» трещал по всем швам. Перед немецким командованием маячила угроза зимней кампании, к которой вермахт был слабо подготовлен. Гитлер, как свидетельствуют воспоминания руководителей Третьего рейха из его окружения, панически опасался «зимы Наполеона». Фюрер, все более убеждаясь в недостижимости овладения Ленинградом, уступил нажиму командования сухопутных войск (ОКН) и приказал директивой № 35 от 6 сентября 1941 г. начать подготовку наступления на Москву, ограничившись окружением Ленинграда. Группе армий «Север» было приказано передать группе армий «Центр» боевые подвижные соединения. Гитлер посчитал целесообразным овладеть городом путем осуществления варварского плана голодного изнурения.

Как видим, совершенно беспочвенным является утверждение о нежелании Гитлера овладеть Ленинградом и его приказе не брать город.

Не лишне привести высказывания по этому поводу гитлеровских генералов. «Бои вокруг Ленинграда продолжались с исключительной ожесточенностью. Немецкие войска дошли до южных предместий города, однако ввиду упорнейшего сопротивления оборонявшихся войск, усиленных фанатичными ленинградскими рабочими, ожидаемого успеха не было», - вот характерное признание одного из приближенных Гитлера генерала К. Типпельскирха. Иными словами, немецкой армией успех ожидался, но он, к счастью, так и не был достигнут. Это далеко не единственное признание. 7 сентября 1941 г. генерал Шмидт, командир 39-го механизированного корпуса, докладывал фюреру, что «большевистское сопротивление своей яростью и ожесточенностью намного превзошло самые большие ожидания». Другой генерал вермахта - фон Бутлар - признал, что войскам 18-й армии не удалось сломить сопротивление защитников города, с фантастичным упорством оборонявших каждый метр земли.

В этих признаниях больше правды, чем в высказываниях мифотворцев о нежелании Гитлера брать Ленинград. Внесем лишь одно уточнение: не фанатизмом объясняется самоотверженность советских людей, а их преданностью своей Родине, любовью к родному городу Ленинграду.

Миф второй:
Сталин не хотел освобождать Ленинград
и не предпринимал никаких усилий по его освобождению

В течение всей зимы 1941–1942 гг. советская армия под Ленинградом непрерывно контратаковала, пытаясь прорвать удушающую блокаду, в результате которой от голода погибло около 800 тысяч ленинградцев. Первая Синявинская операция проходила в сентябре 1941 г., еще во время немецкого наступления на Ленинград. К сожалению, успеха она не имела. Вторая Синявинская операция не принесла успеха из-за начавшегося немецкого наступления под Тихвином, а затем и нашего контрнаступления, завершившегося освобождением Тихвина, но потребовавшего значительных ресурсов. Любанская операция развивалась первоначально успешно и едва не привела к деблокаде Лениграда, но завершилась трагически - окружением и частичным пленением Второй ударной армии.

Летом 1942 г. в августе под Ленинградом шли тяжелые бои, направленные на деблокаду Ленинграда. Своей цели они не достигли, но отвлекли значительные силы и средства немцев от Сталинграда. И только операция «Искра» в январе 1943 года привела к прорыву вражеской блокады и освобождению Шлиссельбурга. Через узкий коридор был проложен железнодорожный путь, который постоянно простреливался немцами. Он неслучайно получил название «Дорога смерти». Но, тем не менее, железнодорожная связь с Большой землей, восстановленная 1 февраля, принесла обильные плоды.

Под Ленинградом пало в общей сложности не менее полумиллиона бойцов советской армии и военно-морского флота

Утверждения о нежелании советского командования освобождать город на Неве кощунственны еще и потому, что под Ленинградом пало в общей сложности не менее полумиллиона бойцов советской армии и военно-морского флота.

По воспоминаниям ныне ушедшего из жизни Степана Семеновича Семенца, из 2000 выпускников школы пограничников после недели боев на Лужском рубеже в строю осталось только 50 человек. Чуть больше - 62 - уцелело из 2000 моряков, оборонявших Пулковские высоты в сентябре 1941 г. Это в обороне. Но еще больше погибло во время наступлений, направленных на прорыв блокады. Их память для нас священна.

Все это опровергает миф о нежелании спасать Ленинград.

Миф третий:
Добрый финский генерал Маннергейм,
помня свою службу в старой царской армии,
воспретил финским войскам брать Ленинград
и даже бомбить и обстреливать его с севера

Маннергейм хорошо знал о намерении немцев овладеть Ленинградом, однако не только не возражал против этих планов, но и дал согласие на участие в наступлении на Ленинград финских войск. Когда в мае 1941 г. в Зальцбурге и Цоссене вырабатывали оперативные планы совместных германо-финских действий по захвату Ленинграда, начальник финского генерального штаба выполнял конкретные указания, данные ему Маннергеймом.

Не возражал Маннергейм, как и другие руководители Финляндии, против уничтожения фашистами Ленинграда. В частности, финский посланник в Берлине Кивимяки 24 июня 1941 г. сообщал в Хельсинки: «Мы можем теперь взять что захотим, также и Петербург, который, как и Москву, лучше уничтожить... Россию надо разбить на небольшие государства».

В свою очередь, президент Финляндии Рюти сообщал германскому посланнику в Хельсинки: «Если Петербург не будет больше существовать как крупный город, то Нева была бы лучшей границей на Карельском перешейке... Ленинград надо ликвидировать как крупный город».

Открыто заявляла об этом и финская печать. Так, 28 октября 1941 г. газета «Пякке», представлявшая влиятельную партию «Аграрный союз», писала: «Петербург и Москва будут уничтожены еще до взятия их. К подготовленным действиям уже приступили». 21 октября во фронтовой газете «Похьян» крупным шрифтом были выделены слова о необходимости ликвидации Ленинграда: «Его уничтожение будет означать решающий исторический поворот в жизни финского народа».

Подтверждается это и немецкими документами. В частности, в известном решении Ставки ОКВ от 8 сентября говорится: «Фюрер решил стереть город Санкт-Петербург с лица земли. Финская сторона заявила о своей незаинтересованности в сохранении этого города (здесь и далее выделено авторами) ».

Согласно дневнику адъютанта Гитлера, именно Маннергейм предложил «стереть Ленинград с лица земли»

Более того, по свидетельству эстонского историка Вайну Херберта, согласно опубликованному в 1974 г. дневнику адъютанта Гитлера майора Энгеля, именно Маннергейм предложил Гитлеру «стереть Ленинград с лица земли» .

В этой связи пора давно дезавуировать миф о том, что Маннергейм, якобы, «жалел Ленинград» и поэтому не стал его штурмовать. Факты говорят об обратном: финны были остановлены не великодушием Маннергейма, а героизмом 7-й армии и защитников Карельского укрепрайона. Уже 27 августа 1941 г. в ответ на настойчивые просьбы командующего группой армий «Север» фон Лееба о наступлении, Маннергейм сообщил ему, что финская армия более не в состоянии наступать и тем более брать Ленинград с севера. И действительно, 4 сентября войска 7-й армии выбивают немцев из Белоострова и останавливают их на границе СССР и Финляндии 1939 г.

Теперь о возможностях финнов обстреливать и бомбить Ленинград.

Финны, в отличие от немцев, находились на расстоянии 30-40 километров от границы Ленинграда и у них практически отсутствовала дальнобойная осадная артиллерия, сравнимая с немецкими «Дорой» и «Большой Бертой». Вот всего два факта.

Еще 2 октября 1941 г. Лееб послал начальнику штаба финской армии генералу Ханеллю запрос относительно финских ударов артиллерией и авиацией по Ленинграду. Из ответа Леебу, подготовленному в ставке Маннергейма, видно, что по Ленинграду и его окрестностям наносить удары из дальнобойных орудий было невозможно.

Финны не обстреливали Ленинград не потому, что не хотели, а потому что не могли

Есть другой документ, подписанный 25 мая 1945 г. командовавшим тогда артиллерией финской армии генералом В. Неноненом. Согласно ему, финская артиллерия не имела возможности обстреливать блокированный Ленинград. В этом документе содержатся конкретные данные об огневых позициях всех артиллерийских батарей, которые тогда располагались на Карельском перешейке, и прилагается схема, из которой чётко видна недосягаемость огня всех дальнобойных орудий для Ленинграда и его окрестностей. Иными словами, финны не обстреливали с севера Ленинград не потому, что не хотели, а потому что не могли.

Что касается пожелания фон Лееба, чтобы финская авиация бомбила Ленинград, то в ответе в группу армий «Север» из финской ставки говорится: «Из-за нехватки бомбардировщиков трудно использовать их против целей на Карельском перешейке. Небольшое количество бомбардировщиков должно предназначаться для выполнения других задач».

В целом, финская армия участвовала в блокаде города наравне с немецкой, отвлекая для сопротивления ей две советских армии: 23-ю и 7-ю, столь нужные для выполнения задач по прорыву блокады Ленинграда. И нет сомнения, что её главнокомандующий маршал К. Г. Маннергейм несёт ответственность за страдания и муки ленинградцев, за жертвы мирного населения города во время блокады.

БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД
(Ко дню снятия блокады)

Тип выставки - тематическая, внутрибиблиотечная.
Читательское назначение - для всех групп читателей.
Целевое назначение - познакомить читателей библиотеки с изданиями, которыми располагает МЦБ, рассказывающими о тех трудных 900 днях блокады Ленинграда во время Великой Отечественной войны.
Месторасположение выставки - абонемент МЦБ.
Оформлена: 20 января 2010 г.
Оформление выставки: книга, заголовок, цитаты, вырезки из журналов, рубрика.

Цитаты:

Слава и тебе великий город,
Сливший воедино фронт и тыл,
В небывалых трудностях который
Выстоял, сражался, победил

Вера Инбер, 1944.

Бомбами поле изрыто,
Трупы на зяблой земле,
Судьбы оборваны чьи-то,
В этом военном котле.

И. Петрухин

Эффективность выставки - выставка демонстрировалась 10 дней. Заинтересовала все категории читателей.

Литература:

1. Берггольц, О. Ф., Дневные звезды. Говорит Ленинград [Текст] / О. Ф. Берггольц. - М.: Правда, 1990. - 480 с.
2. Великая Отечественная… [Текст] : (Краткая иллюстрированная история Великой Отечественной войны для юношества) / авт.-сост. Н. Ерошин, В. Таборко. - М.: Молодая гвардия, 1975. - 572 с.
3. Венок славы. Антология художественных произведений о Великой Отечественной войне: в 12-ти т. Т. 3: Подвиг Ленинграда [Текст] / сост. П. Карелин. - М.: Современник, 1983. - 606 с.
4. Вторая Мировая война: фотоальбом / сост. и авт. текста Т. С. Бушева. - М.: Планета, 1989. - 414 с.
5. Где плещет невская волна: альбом / Б. Б. Фабрицкий, И. П. Шмелев. - Л.: Художник РСФСР, 1989. - 272 с.
6. Города-герои Великой Отечественной войны [Текст] : атлас / ответ. ред. Э. К. Галшуллина, Е. В. Акулова. - М.: Главное управление геодезии и картографии при Сов. Мин. СССР, 1985. - 86 с.
7. Гранитный город [Текст] : литературно-художественный сборник / сост., вступ. ст. и прим. М. Кралина. - Л.: Дет. лит., 1988. - 231 с.
8. Кардашов, В. И. Ближе всех к Ленинграду: Северо-восточные районы Ленинградской области 1941-1944 гг. [Текст] / В. И. Кардашов. - Л.: Лениздат, 1986. - 136 с.
9. Мир отстояли - мир сохранили [Текст] : альбом / сост. С. Н. Левандовский. - Л.: Художник РСФСР, 1986. - 207 с.
10. О подвиге твоем, Ленинград [Текст] : альбом / авт.-сост. Е. Я. Зазерский. - М.: Изобразительное искусство, 1970. - 272 с.
11. Павлов, Д. В. Ленинград в блокаде [Текст] / Д. В. Павлов. - М.: Воениздат, 1958. - 161 с.
12. Подвиг народа: памятники Великой Отечественной войны. 1941-1945 [Текст] / сост. и общ. ред. В. А. Голикова. - 2-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1984. - 341 с.
13. Подвиг народа: памятники Великой Отечественной войны. 1941-1945 [Текст] / сост. и общ. ред. В. А. Голикова. — М.: Политиздат, 1980. - 318 с.
14. Подвигу 40 лет [Текст] : альбом / авт.-сост. Э. Н. Пугачева. - М.: Советский художник, 1985. - 276 с.
15. Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград в русской поэзии [Текст] : антология. - СПб.: Лимбус Пресс, 1999. - 672 с.

* 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
2002 год: * 02 * 03 * 04 * 05 * 06 * 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
2001 год: * 02 * 03 * 04 * 05 * 06 * 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
2000 год: * 02 * 03 * 04 * 05 * 06 * 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12

Новинки появляются в отдельных выпусках, а на страницах сайта отмечаются значком new

№269 (27.01.2005)

С 8 сентября 1941 по 27 января 1944 - около 900 дней продолжалась блокада Ленинграда. 20 августа 1941 немецко-фашистские войска заняли г. Чудово, перерезав железную дорогу Ленинград - Москва. К 21 августа противник вышел к Красногвардейскому укрепленному району на юге, в тот же день финляндские войска захватили г. Кексгольм (ныне Приозерск) на западном берегу Ладожского озера. 30 августа на станции Мга была перерезана последняя железная дорога, соединявшая Ленинград со страной. 8 сентября 1941 противник захватил г. Шлиссельбург, полностью прекратилось сухопутное сообщение с Ленинградом. Началась блокада города, сообщение которого со страной поддерживалось только воздушным путем и по Ладожскому озеру. На юго-западе фронт находился в 6 км от "Кировского завода". В блокированном городе осталось 2 млн. 887 тыс. мирных жителей, в том числе около 400 тыс. детей. С 4 сентября начались артобстрелы Ленинграда, с 8 сентября - массированные налеты авиации: в сентябре, октябре, ноябре 1941 воздушные тревоги объявлялись 251 раз, иногда на 8-9 часов в сутки; в налетах за этот период участвовало до 1500 фашистских самолетов; во время артобстрелов ежедневно на город обрушивалось около 350 снарядов. С осени 1941 в Ленинграде начался голод. Нормы выдачи хлеба неоднократно снижались и 20 ноября 1941 была установлена минимальная норма выдачи: рабочим - 375 граммов хлеба в сутки, иждивенцам и детям - 125 граммов хлеба в сутки. От дистрофии только в декабре умерло 53 тыс. человек, за январь - февраль 1942 от голода погибло около 200 тыс. ленинградцев. В ночь на 22 ноября 1941 открылась ледовая трасса Дороги жизни: по льду Ладожского озера прошли первые 60 полуторатонных машин. В декабре 1941 Ленинград получил электроэнергии почти в 7 раз меньше, чем в июле. Перестало работать большинство заводов, прекратилась подача электроэнергии в жилые дома. В январе 1942 из-за сильных морозов, превышавших 30 градусов, вышли из строя центральное отопление, водопроводная и канализационная сети. Жители ходили за водой на Неву и на другие реки города. В жилых домах были установлены временные печки "буржуйки". Был организован разбор деревянных зданий на топливо. Зимой 1941-42 было законсервировано около 270 фабрик и заводов. Из 68 ведущих предприятий оборонной, судостроительной и машиностроительной промышленности в январе 1942 действовали не в полную мощность лишь 18. В январе 1943 блокада Ленинграда была прорвана, вдоль южного берега Ладожского озера была сооружена железная дорога через Шлиссельбург - "Дорога победы". За время блокады в Ленинграде, только по официальным данным, от голода умерло 641 тыс. жителей (по подсчетам историков - не менее 800 тыс.), от бомбежек и артобстрелов погибло около 17 тыс. человек и около 34 тыс. было ранено. К концу 1943 в Ленинграде осталось около 620 тыс. человек, из которых 80% работали. За время блокады из строя было выведено 840 зданий промышленных предприятий, повреждено около 5 млн. м² жилой площади (в том числе 2,8 млн. м² разрушено полностью), 500 школ, 170 лечебных учреждений. В результате разрушений и эвакуации предприятий в Ленинграде осталось лишь 25% оборудования, которым промышленность Ленинграда располагала до войны. Несмотря на нечеловеческие условия "жизни" в осажденном Ленинграде, с начала войны и до конца блокады ленинградцы изготовили и отремонтировали 2 тыс. танков, 1,5 тыс. самолетов, тысячи полевых и морских орудий, 12 тыс. минометов, 225 тыс. автоматов, около 10 млн. снарядов и мин, верфи достроили и построили 407 кораблей различных классов. Даже в самые трудные времена в осажденном Ленинграде не замирала жизнь: за годы Великой Отечественной войны Ленгосэстрадой было дано свыше 12180 концертов; основные театры города были эвакуированы в глубь страны, но в Ленинграде остался Театр музыкальной комедии, работавший постоянно (театр не работал только в январе-феврале 1942 из-за отсутствия света), были созданы военный театр при Доме Красной Армии, оперный и балетный театр; 2 января 1942 в неотапливаемых выставочных залах была открыта первая выставка художников осажденного Ленинграда; 9 августа 1942 в филармонии при переполненном зале состоялась премьера Седьмой симфонии Д.Шостаковича, написанной в блокадном Ленинграде, ни на один день не прекращали работы сотрудники Публичной библиотеки - несмотря на обстрелы, холод (зимой 1941-1942 температура в помещениях падала до -10-15°) и голод, они снабжали читателей литературой; одним из культурных центров осажденного города стал Эрмитаж, в котором проводились выставки, читались лекции, отмечались юбилеи (так, в октябре 1941 отмечалось 800-летие Низами, а в ноябре 1941 - 500-летие Алишера Навои). Все дни блокады Ленинграда в городе работал радиокомитет; при помощи Всесоюзного радиокомитета передачи из Ленинграда велись на всю страну. С первых дней войны на радио работала поэтесса Ольга Берггольц. (по материалам: Н.Д. Шумилов "В дни блокады", изд. "Мысль", М. 1977; Энциклопедический справочник "Санкт-Петербург") К очередной годовщине снятия блокады Ленинграда - цитаты из произведений Ольги Берггольц , чей голос в дни блокады для всей России был "голосом" Ленинграда, и страницы биографии Ольги Федоровны Берггольц .

Цитаты из поэм Ольги Берггольц

Я в госпитале мальчика видала. При нем снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало. А мальчику в то время было пять. Он музыке учился, он старался. Любил ловить зеленый круглый мяч... И вот лежал - и застонать боялся. Он знал уже: в бою постыден плач. Лежал тихонько на солдатской койке, обрубки рук вдоль тела протянув... О, детская немыслимая стойкость! Проклятье разжигающим войну! Проклятье тем, кто там, за океаном, за бомбовозом строит бомбовоз, и ждет невыплаканных детских слез, и детям мира вновь готовит раны. О, сколько их, безногих и безруких! Как гулко в черствую кору земли, не походя на все земные звуки, стучат коротенькие костыли. И я хочу, чтоб, не простив обиды, везде, где люди защищают мир, являлись маленькие инвалиды, как равные с храбрейшими людьми. Пусть ветеран, которому от роду двенадцать лет, когда замрут вокруг, за прочный мир, за счастие народов подымет ввысь обрубки детских рук. Пусть уличит истерзанное детство тех, кто войну готовит,- навсегда, чтоб некуда им больше было деться от нашего грядущего суда. ("Пусть голосуют дети", 1949)

А город был в дремучий убран иней. Уездные сугробы, тишина... Не отыскать в снегах трамвайных линий, одних полозьев жалоба слышна. Скрипят, скрипят по Невскому полозья. На детских санках, узеньких, смешных, в кастрюльках воду голубую возят, дрова и скарб, умерших и больных... Так с декабря кочуют горожане за много верст, в густой туманной мгле, в глуши слепых, обледеневших зданий отыскивая угол потеплей.

Вот женщина ведет куда-то мужа. Седая полумаска на лице, в руках бидончик - это суп на ужин. Свистят снаряды, свирепеет стужа... "Товарищи, мы в огненном кольце". А девушка с лицом заиндевелым, упрямо стиснув почерневший рот, завернутое в одеяло тело на Охтинское кладбище везет. Везет, качаясь, - к вечеру добраться б... Глаза бесстрастно смотрят в темноту. Скинь шапку, гражданин! Провозят ленинградца, погибшего на боевом посту. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

Скрипят полозья в городе, скрипят... Как многих нам уже недосчитаться! Но мы не плачем: правду говорят, что слезы вымерзли у ленинградцев. Нет, мы не плачем. Слез для сердца мало. Нам ненависть заплакать не дает. Нам ненависть залогом жизни стала: объединяет, греет и ведет. О том, чтоб не прощала, не щадила, чтоб мстила, мстила, мстила, как могу, ко мне взывает братская могила на Охтинском, на правом берегу. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

Уже страданьям нашим не найти ни меры, ни названья, ни сравненья. Но мы в конце тернистого пути и знаем - близок день освобожденья. Наверно, будет грозный этот день давно забытой радостью отмечен: наверное, огонь дадут везде, во все дома дадут, на целый вечер. Двойною жизнью мы сейчас живем: в кольце, во мраке, в голоде, в печали мы дышим завтрашним, свободным, щедрым днем, мы этот день уже завоевали. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

Враги ломились в город наш свободный, - крошились камни городских ворот... Но вышел на проспект Международный вооруженный трудовой народ. Он шел с бессмертным возгласом в груди: "Умрем, но Красный Питер не сдадим!.." Красногвардейцы, вспомнив о былом, формировали новые отряды, и собирал бутылки каждый дом и собственную строил баррикаду. И вот за это долгими ночами пытал нас враг железом и огнем... "Ты сдашься, струсишь, - бомбы нам кричали, - забьешься в землю, упадешь ничком. Дрожа, запросят плена, как пощады, не только люди - камни Ленинграда!" Но мы стояли на высоких крышах с закинутою к небу головой, не покидали хрупких наших вышек, лопату сжав немеющей рукой. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

Я никогда героем не была, не жаждала ни славы, ни награды. Дыша одним дыханьем с Ленинградом, я не геройствовала, а жила. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

В грязи, во мраке, в голоде, в печали, где смерть как тень тащилась по пятам, такими мы счастливыми бывали, такой свободой бурною дышали, что внуки позавидовали б нам. О да, мы счастье страшное открыли - достойно не воспетое пока, - когда последней коркою делились, последнею щепоткой табака; когда вели полночные беседы у бедного и дымного огня, как будем жить, когда придет победа, всю нашу жизнь по-новому ценя. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

Да здравствует, да царствует всегда простая человеческая радость, основа обороны и труда, бессмертие и сила Ленинграда! Да здравствует суровый и спокойный, глядевший смерти в самое лицо, удушливое вынесший кольцо как Человек, как Труженик, как Воин! ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)

Двойною жизнью мы сейчас живем: в кольце и стуже, в голоде, в печали мы дышим завтрашним, счастливым, щедрым днем, - мы сами этот день завоевали. И ночь ли будет, утро или вечер, но в этот день мы встанем и пойдем воительнице-армии навстречу в освобожденном городе своем. Мы выйдем без цветов, в помятых касках, в тяжелых ватниках, в промерзших полумасках, как равные приветствуя войска. И, крылья мечевидные расправив, над нами встанет бронзовая Слава, держа венок в обугленных руках. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)